Служение народного митрополита Василия Липкиского

Служение народного митрополита Василия Липкиского
20:49

Если же говорить об отношении украинской и русской интеллигенции к Русской Православной Церкви, то это укладывается в слова:

Победоносцев над Россией
Простер совиные крыла.
Оберпрокурор Священного Синода считался страховиськом.
Достаточно сказать, что русский религиозный философ В. Соловйов, по свидетельству его сестры, не бывал в храме. Украинская постепенная интеллигенция увлекалась поэмой «Кавказ» и стояла ближе к протестантизму, чем к «православія - самодержавія».

Одно слово, Русская Церковь, отошла от народа и была здискредитована. Большевики твердо рассчитывали, что народ не станет на ее защиту.

Когда в 1917 г. упало самодержавіє, то без его опоры не могло держаться и православіє. Однако русская церковная иерархия даже усилила свои полицейские функции в Украине и, стоя над бездной, ни на шаг не пошла навстречу украинскому духовенству, которое коленопреклоненно просило висвячення украинских епископов.
Можно себе представить, как можно было довести архиєпископа Алексея, д-ра церковной истории, чтобы он опубликовал в газете «Киевлянин» такого письма: «Я украинец, и не стесняюсь заявить об этом громко. Я любил и люблю тот народ, к которому принадлежали мои родители, деды, прадеды, среди которого я родился, вырос, языком которого я пел. Не быть украинцем я не могу так же, как дуб не может переродиться в березу, липа - в сосну. Остальные свои силы я отдам полностью и бесповоротно службе духовным и церковно религиозным интересам своего украинского народа.»

И вот профессор и бувший ректор Казанской Духовной Академии Алексей Дородницин попал под запрещение! Десяткам украинских священников и диаконов русская иерархия запретила в служении.
Странно, что вся эта церковная непримиримость неистовствовала уже под мечом дамокла непримиримого большевизму.

Мог ли настоящий христианин богобоязно отнестись к этой политически церковной атаки против возрождения Украинской Церкви? Могло ли общество сочувствовать духовые архиєпископа Антония Храповицкого, организатора печальноизвестного «Союза русского народа»?

«Закон об отделении Церкви от Государства» - то был совєтський закон - «закон что дышло: куда повернул, туда и вышло». А возвращало на террор. Но тот закон выхватил власть из рук «князей Церкви», и этим воспользовалось украинское духовенство, чтобы провозгласить Украинскую Церковь, возвращенную лицом к народу.
То был один из тех религиозно национальных вспышек, у которых есть загадка феномена Украины.

В стероризованій стране вдруг засияло «солнце правды», и смельчаки поднимали дух народа. Пользуясь моментом, когда власть ослаблювала московскую патріярхію, провозглашала новую экономическую политику, перегруппировывала кадры, прятала своего вождя и тому подобное. Создать за год-два свыше тысячи украинских парафий - это миссионерская работа народного Митрополита, который не считался с угрозами чекистов тогда, когда священников убивали безнаказанно.

В какой мере имели основания «канонические» заподазривать УАПЦ в сотрудничестве с режимом? Им было трудно представить, что тот процесс навернення к Церкви самодеятелен: у них таких подвижников не было.
Во-вторых, они спутывали УАПЦ с «деятельной» ДЦХ, о которой в ГПУ были хорошей мысли («мы им доверяем на 150%, а вам, автокефалістам, вовсе не верим»).

В-третьих, они говорили, что из-под рясы «самосвятів» высматривает галифе. Очевидно, были и такие, потому что открытый доступ к священослужіння без предыдущих испытаний и часто без надлежащего образования давал хитрой власти легкие возможности для дискредитации. Среди священників РПЦ інфільтруватись было тяжелее. Зато привлечь к сотрудничеству самого митрополита Сергея - это был успех ГПУ. Никакого галифе, наоборот церковные заслуги, а верность власти - беззаветна!

Конечно, нужно было хорошо подумать, чтобы найти такую льояльну формулу: «творческое освободительное движение Украинской Автокефальной Православной Церкви является лишь составным элементом всемирного освободительного движения «трудящихся и угнетаемых» (1924).

Грустно перечитывать объяснительные записки о льояльність к власти со стороны христианских иерархов, для которых слово неправдиво, - грех. Митрополиту Липкивскому было еще более легко, потому что действительно Украинская Церковь освободилась от вековой кормиги, от царского гнета. Действительно, отделение Церкви от государства в Украине приносило радость, потому что государство было и является враждебной к нашей Церкви. Но когда он вспоминал «Богу - Богове» - душа его светилась, а когда «Кесарю Кесереве», то язык не возвращался произносить название того «кесаря», слова, «советская власть» выходили со скрипом, потому что все понимали, что в сущности это власть Антихриста.

Намного тяжелее было писать такую объяснительную записку патріярху Тихону, так как для него и даже отделение Церкви от государства было бедой, а после провозглашения анатеми большевикам потом приходилось писать противоположное. Не будем судить, потому что не приведи Боже оказаться в таком положении. Но «канонические» продолжали судить «самосвятів». Закрывая глаза на их миссионерскую борьбу из безбожництвом, на то, что Церковь привлекла к себе, по словам харьковского протодьякона Василия Потиенка, «украинские молодые силы, вобрала у себя наилучший, самый культурный украинский элемент».

В какой мере все же были правдивые большевики, когда обвиняли УАПЦ и митрополита Василия Липкивского в «контрреволюционности, национализме, шовинизме и антисоветской пропаганде», и, в частности, в том, что в свои общества Церковь вобрала антисоветские элементы, старшин из армии УНР и так далее
В том была правда оккупированной страны, которая еще вчера воевала против большевиків пушками С. Петлюри и пулеметами Махна. Ведь в 1919, по словам Ленина и Троцкого, вся Украина и Кубань была против большевиків.

Но в чекистских обвинениях бытовала общепринятая некорректность и фальшь, поскольку они в чужую Церковь лезли со своим «уставом» и требовали развертывания «чистки», то есть «клясової борьбы» в христианской Церкви! Как можно требовать любови и вірности от пленных? От них можно возможно больше требовать соблюдения внутреннего распорядка.

Церковь объявила «аполитичность» и воздерживалась от службы «кесарю». А им нужна была управляемая «церковь».

Совершенно верно замечает Митрополит, что политикой занимались только агенты ГПУ, которые інфільтрувалися в Церковь. Что же касается «петлюровцев», то на исповеди в Церкви не спрашивают о политическом прошлом, а о совести и грехах перед Богом. Конечно, в армии УНР было много людей с богословским образованием, много сыновей священников, воспитанных в православной традиции, и по окончании гражданской войны они естественно пошли в Украинскую Церковь. Некоторые, может, чтобы где-то устроиться на службу.

Уже после ликвидации Церкви митрополит Василий Липкивский писал: «Да, УАПЦ антисоветская, потому что советская власть отбрасывает всякую Церковь, она контрреволюционна для советской власти, потому что она всякую религию считает контрреволюцией Следовательно, когда УАПЦ антисоветская и контрреволюционная, то лишь потому, что она Церковь и ничем другим не хочет быть. Она подносила национальное сознание своего народа, это так и иначе быть не может, но никакого шовинизма, никакой ненависти к другим верь или народов УАПЦ не только не имела, а наоборот, проповедовала братство всех народов».

Из высоты своей веры устраненный Митрополит сурово судил человеческое малодушие перед ГПУ, и єпископат УАПЦ, за компромиссы «хоть за временное собачье прозябание под большевицьким сапогом». «Боже слово в таких не запало глубоко, и как прижгло солнце, пошли парости, то. из них вырос сорняк. То было время тяжелого матеріяльного гнета.»

Однако, чаще в его глазах оживали радостные картины пробуждения народных низов, которые поддерживали освобождение украинской Церкви из гнета старорежимного єпископату и первые рождения украинских парафий, творения первых богослужбових книг, украинским языком, и висвячення Полтавским Епископом Парфением пятидесяти украинских священников, и запрещение тем священникам в служении со стороны присланного из Москвы митрополита Ермакова, и большевицькі запрещения, которые заканчивались арестами и ссылками. «Внезапно и полностью неожиданно для себя ВПЦР получила в пользование украинской парафии и исконную святыню украинского народа Софиевский Собор. собрались большие собрания, которые составили из себя Третью украинскую парафию, и избрали своих представителей на собор. Первым записался в эту парафию славный художник. Юрий Нарбут», вспоминает Митрополит в своей чудом уцелевшей, живо написанной, истории «Возрождения Украинской Церкви».
Особенная страница в жизни митр. Василия Липкивского - это сотрудничество с украинской интеллигенцией.
РПЦ не имела союза с русской интеллигенцией, она боялась духа интеллигенции, даже религиозной. Не имела она и органической связи с народом, потому что была для народа пострахом и властью, а не матерью. Еще в революцию 1905 года Первый Премьер правительства граф Витте жаловался, что церковь не хочет вернуться лицам к реальности и совсем глухая к реформам в обществе. При большевиках русский єпископат, вместо вернуться христианским лицам к народу, напротив, политизировался, особенно в Украине.

Отношение тихоновської иерархии к украинскому народу было прежде всего полицейским: ни в коем случае не выпустить на волю! Украинское духовенство и интеллигенция шли более найсмиренніше на все шаги примирения. Холодная имперская гордыня говорила устами епископов так же, как устами генералов. Опасность еще усилила служиву ожесточенность.

Можно понять украинских священников, которые не могли этого «канонического» ригоризма принять через обиду христианских чувств. Ведь гордыня - самый первый и самый тяжелый грех.

Еще более легко понять украинскую интеллигенцию, которая, наконец, дождалась революции, а затвердевшие фарисеи ведут себя так, как будто в мире ничего не случилось. Даже перед бездной банкроты ничего не поняли и не научились. Ведь вопрос о вине Церкви за то, которое случилось в России, молча носили в себе тысячи людей.
Украинская же интеллигенция в значительной своей части солидаризировалась с Украинской Автокефальной Православной Церковью. Здесь видим и академика А. Крымского, и акад. С. Ефремова, и Чехивского, и Стороженко, Данилевича, Щербакивского, Старинкевич. Из писателей - Старицка-черняхивска, Мария Старицка, Григорий Косинка.

Украинская драма ХХ века началась первым актом - большевицька Красная армия против украинцев (на первом прицеле - сознательные украинцы). Это называлось «борьба за хлеб».

Во втором акте - Русская Православная Церковь, московский єпископат «против украинцев» - заклинание, отлучение, дискредитация духовного возрождения Украины. Но уже без прямой поддержки государства. То была борьба за единственную - неделимую «целость Церкви».

В третьем акте - ГПУ против украинцев, всесильное ЧК против украинского хозяина, против украинской Церкви, против украинской интеллигенции, которую судили в Харьковском Оперном театре на день рождения Шевченко 09.03.1930. Начинался геноцид духовный.

В четвертом акте - уже Кремль против украинцев - скрытый геноцид на всех этнических территориях Украины. Тотальный подруб корня нации. Так завершилась война «за украинский хлеб».

В пятом акте - от расстрелов украинской интеллигенции в 1934 к окончательной тотальной «зачистке» в 1937 году. Тогда уже «украинизация» закончилась тем, что люди целым семьями переходили на русский язык и на русские фамилии.

И тогда взяли на расстрел старого Митрополита, который молился, чтобы Господь его забрал к Себе. Тогда, за отдельным распоряжением, НКВД забрало на казнь многих церковных иерархов и, правдоподобно, бросали их в общую братскую могилу. Там побратались «канонические» и «неканонические».

Государство Антихриста готовилось до войны и истребляло духовенство, да и уже всех без разбора.
Впереди - «великая отечественная война» домучивала Украину. Почему в той ужасающей кровавой драме височить фигуру священника, избранного Митрополитом на каких-то 5-6 лет, и то - во время гонений на веру?

Ведь тогда было «ликвидировано» много высоких фигур украинской литературы, науки, культуры, а в первую очередь духовенства.

Конечно, история больше всего запоминает бесстрашных подвижников веры. Одних, мучеников за веру, а то и просто войовників, канонизируют, других - забывают, особенно когда в «братских могилах».Але не забывает история апостолов национально религиозного возрождения, которые шаг за шагом преодолевали терны, утверждались на опасных холмах и бесстрашно шествовали дальше с верой в глазах.

Когда говорить о реформаторстве Митрополита Василия Липкивского, то святит через рукопокладення было вынужденным шагом, а не принципиальным нововведением. Между тем, именно это послужило
недоброжелателям для дискредитации Украинской Автокефальной Церкви, подчеркнуто православной и в то же время приближенной к традициям народа, до времени и обстоятельств.

«Церковь христовая должна теперь вспомнить завещание Христа и к нему вернуться, - пишет Митрополит. - Стать Царством Небесным на земле, но царством не от мира этого. Следовательно, Украинская Церковь должна стать Царством Небесным на своей родной земле, царством не от мира этого для своего народа.

.Відроджена Украинская Церковь ставит в основе своей новой жизни и творчества: 1) волю, автокефальную, независимость, ни от какого церковного органа; 2) всенародную соборноправність, братство и равенство всех верных в делах церковной жизни и руководства и 3) полную аполитичность, невмешательство ни в какие государственные дела. Наверно, вся церковная жизнь и творчество должна осуществляться на национальной почве и иначе проводиться не может».

«Всеукраинский Церковный Совет, вспоминает Митрополит, пугали: «Как только услышит люд в церкви «базарный», обычный язык, поднимется целый бунт, священников из церкви выгонят. Случилось как раз наоборот: народ действительно ожил, но не для бунта, а от радости». Церковное творчество тех лет держалось православной традиции.
. История украинского народа и его Церкви, запевне, имеет в себе еще много событий и лиц, которых стоит отметить всецерковною молитвой. Но это дело будущего.

Далеко большее творчество УАПЦ обнаружила в церковном пении; здесь ВПЦР повезли иметь в своем составе выдающихся композиторов. Таким был, прежде всего, славный композитор Николай Леонтович. Он - сын священника из Подолья, был у Кииви как раз во время творения 2-ї ВПЦР, увлекся украинским церковным движением, вошел в состав ВПЦР, составил свою литургию и сам руководил хором, выполняя ее 9 мая 1919 в Микильскому соборе. Его пение литургии потом стало лучшей прикрасой украинских служб. Кроме того, он написал много колядок, кантов. Его кант Почаивский Божьей Матери («Ой взошла заря») лучше украинизировал людность, чем всякие речи. Еще больше успел сделать для церковного пения УАПЦ второй славный украинский композитор протоиерей Кирилл Стеценко.

.Багато сделали для подъема пения в УАПЦ и другие украинские композиторы, как вот, Козицкий, Степной, Гончаров но др.»

Украинская Православная Церковь в американской и канадской діяспорі была в сущности воплощением духа митрополита Липкивского. Тот же дух питал возрождение Украинской Церкви в годы немецкой оккупации, и он пугал оккупантов. Также и после падения коммунистической идеологии. Богослужбови книги в Украину приходили из діяспори, а «каноническая» обструкция шла из посткоммунистического арсенала сергіянської Церкви из Москвы. Известные имена жертв той Церкви, но неизвестные имена ее подвижников. Ее списки канонизованных, в сущности, не имеют влияния на пространство духовной свободы, ни на закорінену привычку служить государству.

На этом фоне фигура православного «еретика» и мученика Митрополита Василия височить и напоминает: «Не бойся!» «Большей любови нет сверх той, как кто жизнь свое возлагает за друзей своих». (От Йоана, 15)